В начале 70-х гг. появились сухие — желатиновые фотопластинки, в 80-х — гибкая лента, позволявшая делать подряд, без перезарядки, десятки кадров. Возможности съемки в неподготовленных специально, внестудийных условиях чрезвычайно возросли.
Фиксация фотографией подвижной среды, случайно-мгновенного взаиморасположения прохожих в уличной толпе или играющих детей разрушала привычную уравновешенность картинных композиций, приучала к иному ощущению запечатленного времени и пространства. Быть может, не без влияния фотографии аналогичный процесс формирования динамической композиции происходил и в живописи — у импрессионистов. В картинах Э. Дега или О. Ренуара немало случаев непринужденно-случайной «кадрировки», срезов краем холста части фигуры, взаимодействия противонаправленных движений. А. Тулуз-Лотрек использовал чисто фотографические ракурсы с характерным укрупнением приближенных к зрителю деталей изображения. Фотоязык оказался к концу XIX в. едва ли не всеобщим визуальным языком времени, стал эксплуатироваться другими искусствами в качестве наиболее современного и эмоционально активного.
Эпоха модерна, рубеж столетий, активизировала индивидуальное начало в фототворчестве, поиски эмоциональной напряженности образа, установку на «художественность» снимка. Все это вызвало новую вспышку «пиктурализма», т.е. использования живописных и графических приемов в фотографии, специальных способов печати, создающих выразительные фактуры и позволяющих активное вмешательство на этой стадии авторской руки. Начались охота за необычными световоздушными, «импрессионистическими» эффектами, искусственные смягчения, растушевки, объединяющие и обобщающие снимок. Тенденциями модерна диктовались и манерные, часто аллегорические, постановочные снимки.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.