Французские мастера, заходившие порой дальше, чем немцы в своих покушениях на традиционный графический язык, были лишены истерического пафоса экспрессионистов. Их графика гармоничнее — и не только у склонного к лирике А. Матисса, но и у динамичного, непредсказуемо бурного П. Пикассо. Характерно и то, что графика здесь не стала ведущим искусством, ее самые главные мастера оставались по преимуществу живописцами, да и их рисунки, отчасти даже гравюры — лабораторией живописи. А потому французская графика послушно проходила основные этапы развития всего изобразительного искусства новейших времен — от фовизма, кубизма, сюрреализма к последним течениям второй половины и конца нашего столетия.
Разумеется, это не означает, что в ней не было чрезвычайно значительных, имеющих вполне самостоятельное, «чисто графическое» значение художественных явлений. Такова графика А. Матисса, рисунки и очень к ним близкие по художественному языку офорты. Все они — воплощенная гармония. Матисс поэтичен, ясен и замкнут в своем светоносном и чистом мире. Всего несколько плавных, легко, без нажимов текущих по бумаге линий: обнаженное женское тело в расслабленно-ленивом покое, задумчивое тонкое лицо, прозрачный натюрморт из плодов, узорчатой чашки, вазы с цветами. Его линии, свободные от академической застыло- сти, мягко обнимают подвижную, пластичную форму, как бы лепят ее из белого фона бумаги.
В графике П. Пикассо, чрезвычайно обильной и многообразной по техникам, языку, творческим задачам, не сводимой к каким-либо простым формулам, отчетливо проступает мощное волевое начало. Художник не отображает мир, а создает, строит его по собственным, им самим декретируемым, но все-таки непреложным законам. Листы его эмоционально насыщенны, активны, а диапазон воплощенных в них чувств, образов, душевных состояний необъятен — от дерзкой, нередко агрессивной эротики до взрывов отчаяния и ужаса перед демоническими злобными силами разрушения и хаоса.
Легки, воздушно-прозрачны свободные, непринужденные рисунки пером Р. Дюфи. Графическое, подвижно-линейное начало отчетливо проступает и в его нарядной живописи. Рисунки же привлекают декоративным изяществом своей кружевной поверхности и в то же время живым, очень непосредственным ощущением конкретной натуры, будь то обнаженное тело, пейзаж или остро схваченное характерное лицо. Живая, несколько нервная подвижность легкого, острого штриха, мерцающая прозрачность светлой поверхности листа и быстрый непосредственный контакт с натурой характерны для офортов и гравюры сухой иглой А. Дюнуайе де Сегонзака.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.