Возвратимся к изображению музыкантши из Халчаяна. В ряду аналогичных по размеру и расположению фигур того же венчающего фриза встречаются и другие погрудные женские и мужские образы. Там мы видим обломок арфы с лежащей на ней кистью женской руки. Мужские же головы с заостренными звериными ушами и характерным простонародным обликом поросших клочковатой растительностью лиц не оставляют сомнения в их принадлежности к вакхическому циклу. Девушка с лютней и арфистка, таким образом, входили в круг персонажей, связанных с какн-мн-то дионисийского типа празднествами, театрализованным действом, сопровождавшимся игрою на музыкальных инструментах и засевами.
По словам ал-фараби, арабы заимствовали лютню у завоеванных ими азиатских народов, где она была «в наибольшем почете» 31.
Бела тема «путти с гирляндами» и размещенными между ними более крупными персонажами заимствована искусством Бактрии вместе с другими мотивами из эллинистического мира, то сами эти образы приобрели на почве Средней Азии глубоко локальные черты. Наглядным подтверждением этому служит халчаянская лютнистка. Общий тип лица, явно негреческий, отражает особенности местной этнической среды. Сам образ, полный своеобразной прелести, изображен вне греческих канонов красоты и отвечает, очевидно, чисто местному идеалу «луноликой» красавицы. Скульптурная лепка его выполнена в обычной глине с высоким совершенством. Ваятель избегает излишней детализации. Он мастерски владеет даром пластического обобщения, но при всем том лицо девушки, юное, милое, задумчивое, одухотворенное каким-то глубоким настроением, сохраняет присущую лишь ему индивидуальность. Красочный слой, почти полностью утраченный, значительно усиливал общий художественный эффект халчаянских статуй.
Халчаянская лютнистка заставляет вспомнить образ крылатой богини с гранатом в руке на бактрийской серебряном украшенном позолотой фаларе Эрмитажа ®а. И дело не только в сходстве прически, ио в общем построении рельефа — от почти объемной головы к барельефной лепке бюста, в легком повороте лица, в глубоко индивидуальной прелести черт, передающих чисто локальный идеал «вечно женственного». Все это определяет единство стиля в образе богини (как полагает К. В. Тренер, Тихэ-Хванинды) и девушки с лютней из Халчаяна, хотя, разумеется, разница материала, зрительного восприятия, по-видимому и времени выполнения
обоих памятников (II в. до н. э. и грань нашей эры), обусловливают существенные отличия обеих полуфнгур.
Раздел: Книги
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.