Художественное сознание XVIII в. было заражено страстным стремлением к грандиозному, к всеобъемлющей, тотальной архитектуре, вбирающей и организующей необозримое, бесконечное пространство — сияюще-прекрасное или драматически-страшное.
Последнее с наибольшей мощью Пиранези воплотил в своих «Тюрьмах» (1745 и 1760 гг.). Это нагромождения колоссальных каменных арок, ярусами возносящихся друг над другом, деревянных балок с блоками и канатами, подъемных мостов и лестниц, уводящих в необъятную, безгранично распространяющуюся, но упруго сжатую каменными массами глубину. Мир жестокий и опасный — всюду торчат какие-то шипы, угадываются орудия казней. Но какие же это «тюрьмы», если тянут идти по ним из зала в зал, от тьмы к свету, от него — во тьму, не встречая тупика, хотя, может быть, никогда и не выйдя наружу?
Архитектура их предельно динамична — вся движение по лестницам, мостам, переходам, с неожиданными возвратами назад, но уже на другом уровне, по другому мостику. Она рождена чувством руины — чего-то не полного, потерявшего в веках свое назначение и целостность. И недаром такими ветхими чудятся канаты мостов и даже их громоздкие брусья.
Это архитектурная фантастика в чистейшем своем выражении — предельно выразительная за счет разрыва со всякой мыслимой функцией: кто, когда, для чего мог громоздить эти сверхчеловеческие лабиринты? Два, три состояния листа — как два или три строительных периода — новые мосты через провалы, новые арки, пробитые в циклопических стенах. И от состояния к состоянию нарастает напряженность пространства, обостряется ритм, усиливаются контрасты света и тени. В ведутах, при всей их живописности, все четко, определенно, обозримо. Поверхности камня обработаны параллельной штриховкой. В «Тюрьмах» бешеная пляска штриха лепит сумрак теней, плывущих по сводам. Перетравленный мрак углов оттеняет сияющие глубины.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.